Ельцин, Путин и президентский олень
“Freitag” 3.10.2003 (www.inopressa.ru)
Утром мы едем на легковом автомобиле из Нижневартовска на реке Обь в северном направлении. В субарктической части Западной Сибири в конце сентября стоит туманная и мрачная погода. Вскоре начнут дуть сильные зимние ветра, и по многим дорогам больше нельзя будет проехать. Однако трасса, по которой мы едем, ведет к центрам газодобычи в заполярной Сибири, поэтому за ней следят. Вплоть до середины ХХ века здесь проходил “Великий олений путь” ненцев, который с полуострова Ямал вел в Сургут…
Юрий Вэлла, оленевод, писатель, ненец по национальности, родившийся в селении Варьеган на реке Аган в 1948 году, в молодости охотился в этих местах на соболей. Сегодня в Ханты-Мансийском автономном округе – своего рода русском Кувейте – добывается более половины российской нефти. “Великий олений путь” больше не узнать, а стада оленей бесследно исчезли.
Мы направляемся к стойбищу семьи Вэллы, которое находится в 120 километрах к северо-востоку от Когалыма – “столицы” нефтяной компании “Лукойл” в Западной Сибири. Последние 20 километров мы преодолеваем на старом “Буране”, к которому прицеплены деревянные оленьи сани. На них Юрий, маленький жилистый человек с лукавыми, раскосыми глазами погрузил свои покупки, сделанные в Нижневартовске: чай, кофе, рис, масло, яйца, яблоки, лук, морковь и сладости для внуков.
Жилище находится у озера. Три низкие хижины, школьной дом, гараж для микроавтобуса, на котором ездят только летом, баня, сарай с генератором и две постройки для продуктов и одежды – вот и весь двор, к которому примыкает загон для оленей. Семья Вэллы живет в хижине по соседству: Юрий и его жена Елена, из народа хантов, дочь Лада Юсси и шесть внуков. Девять человек в одной комнате. На площади 30 квадратных метров готовят, кушают, спят, моются, отдыхают и иногда, когда хватает бензина для генератора, смотрят телевизор. Стены не оштукатурены и забиты мхом, на полках – одежда и книги, в углу – дровяная плита. У окна висит мобильный телефон.
Сразу же после приезда Юрий снова уехал, чтобы присмотреть за своими оленями. По возвращении он радостно сияет – в небольшом стаде снова пополнение. Имена олених, которые отелились, Юрий заносит в большую тетрадь. У самой важной оленихи кличка Президентская. Ее несколько лет назад Юрий подарил президенту России. Акт дарения произошел в одном из святых мест при многочисленном стечении народа. “Мы верим, что олень может определять судьбу человека. Его судьба будет зависеть от судьбы оленя, а судьба оленя от судьбы человек. Если теленок заболевает, то это значит, что его хозяин совершил грех. Но если теленок развивается нормально, что это значит, что его хозяин – хороший хозяин, который действует правильно”.
Был ли Борис Ельцин, которому ненцы в свое время подарили оленя, хорошим хозяином? Когда стало известно, что президент заболел, они принести в жертву богам белого теленка Президентской. “Спустя месяц или два по телевидению сообщили, что ему лучше, – рассказывает Юрий. – Конечно, это было совпадение, однако вся наша жизнь состоит из таких совпадений”.
Затем у Президентской родились еще два теленка, которые бесследно исчезли в сентябре 1999 года. Юрию не удалось найти ни их следов, ни трупов. Значит, животных убили или похитили нефтяники. Дурное предзнаменование. Две недели спустя началась вторая чеченская война. 8 мая 2002 года Президентская снова отелилась. Вечером Юрий нашел останки теленочка недалеко от старого летнего лагеря – его сожрали собаки с буровой. Еще один дурной знак. Юрий послал Владимиру Путину, которому сейчас принадлежит олениха, срочную телеграмму с протестом, поскольку на буровых запрещено держать собак. Они для тундры подобны бичу. Но знает ли об этом Путин? Знает ли он, что является обладателем оленя?
Юрий не любит много говорить. Его стихотворения и его проза коротки. “Я пишу мало, – говорит он. – Иногда всего три строчки в год”. Юрий Вэлла долго искал свой путь в жизни. Он работал кладовщиком, кассиром, лесорубом, печником, воспитателем, охотником. Лишь в восьмидесятые годы он наверстал упущенное и окончил среднюю школу и поступил на заочный в знаменитый Литературный институт имени Горького в Москве.
Тогда же у него появились сомнения по поводу существующей государственной системы, которые со временем еще больше усилились, пока он, наконец, не осознал, что советская власть не принесла его народу светлого будущего. Его первая книга вышла еще в советское время. В начале девяностых годов он вместе с семьей вернулся обратно в тундру с тем, чтобы его внуки научились жить, как их предки, и так произошло, что олени стали для него важнее писательства.
Сейчас в тундре больше нет чистой питьевой воды, говорит Юрий. Вата, через которую Лада Юсси, дочь, фильтрует кипяченую талую воду, вся черная. “Нефтяники бурят себе колодцы и пьют грунтовую воду, – говорит Юрий. – У нас такой возможности нет. Мы берем воду с поверхности земли. А что нам еще остается делать?” Дед и бабушка Юрия, а также многие соседи и друзья – все умерли от заболевания мочевых путей. “Нас тоже, судя по всему, постигнет такая же участь”, – говорит он.
На стойбище уже темно, но надо еще отремонтировать старый “Буран”. На новый денег не хватает, несмотря на то, что Юрий является сотрудником Научно-исследовательского института обь-угорских народов в Ханты-Мансийске и получает зарплату в размере 7000 рублей (205 евро). Это много для европейской части России, однако мало для Сибири. Один поход по магазинам в Нижневартовск, и ползарплаты как не бывало. Книги Вэллы выходят таким небольшим тиражом, что не приносят никакого дохода. О покупке снегохода – самый дешевый стоит 70 тысяч рублей – не может быть и речи. “Нефтяным компаниям выгодно, что “Буран” стоит так дорого. Они предлагают нам автомобиль. В обмен мы должны подписать разрешение бурить на нашей земле. Кто подпишет, тому будет негде пасти оленей”.
Конституционное право коренных народов на использование тундры, где они на протяжении тысячелетий пасли свои стада, не интересует нефтяные компании, и коренные жители не могут доказать, что они являются владельцами пастбищ. У фирм есть лицензии, которые дают им прав на бурение. Так что никто не может им помешать, в том числе и Юрий Вэлла. Однако он, по крайней мере, хочет добиться соблюдения прав коренных жителей.
Но дело в том, что Россия живет за счет экспорта своего сырья, и трагедия коренных народов мало заботит приезжающих на север нефтяников. “Одно их присутствие вредит нам, нашей психологии, воспитанию наших детей. Они приносят с собой культуру, которая чужда нам. И если я пишу и говорю об этом, губернатор и его люди заявляют, что я не прав и распространяю фальшивую информацию”.
Борьба Вэлла против “Лукойла” уже давно идет без участия общественности. Независимых средств массовой информации в Ханты-Мансийске нет. Пресс-служба губернатора попросила журналистов “не работать” с Вэллой. Вот никто и не работает. О его стихах, об искусстве с ним говорить готовы, однако о конфликте с концерном – нет. Экологи тем временем тоже приспособились. В Западной Сибири против “Лукойла” бороться не принято.
Лишь Юрий Вэлла не хочет идти на компромиссы. Под его домом находится нефть. Следовательно, однажды “Лукойл” начнет бурить совсем рядом. В этом случае, говорит Юрий, он пригонит свои стада в Ханты-Мансийск и забьет оленей прямо перед резиденцией губернатора. “Первой я забью Президентскую. Если президент не в состоянии создать условия для сохранения моих стад и сохранения своего собственного оленя, то он должен пострадать первым”.
Во время своей последней поездки в Сибирь Владимир Путин особенно интересовался нефте- и газодобычей. На телеграмму Вэллы в мае 2002 года он не отреагировал. “Напиши письмо своему канцлеру Шредеру, – просит нас на прощанье Юрий, – чтобы он спросил своего российского друга, как поживает его олень?” Может быть, так Владимир Путин узнает, что у него есть собственный олень, о котором ему нужно заботиться.