Как живется оленю Президента России

Как живется оленю Президента России

Н.И.Новикова

Расы и народы. Вып. 28. Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. М., Наука, 2002, с. 133-146.

 

«У нас стадо большое. Летом пастбища выходят на буровые. Загородь я практически не смогу ставить, ведь стадо большое. На такое стадо надо огораживать очень большое пастбище, а если маленькое огородить, то быстро стопчут. Сейчас уже моим оленям не хватает угодий, и они выходят за эти границы. Итак сейчас земля истощится, а значит начнут олени исчезать, стало быть, и сами люди начнут исчезать».

Из беседы с оленеводом О.П. Айваседой

В международном сообществе и в государствах, где проживают коренные народы последние десятилетия ознаменовались складыванием новой политики по отношению к этим народам. В России период с начала 1990-х годов характеризуется поистине огромными изменениями. Создание организаций коренных народов Севера, из которых наиболее авторитетной и действенной является Ассоциация коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, принятие специального законодательства, регламентирующего жизнь этих народов и их правовое положение в государстве, являются наиболее существенными вехами современной истории аборигенов Российского Севера. Вместе с тем, отношения в сфере природопользования в связи с массированным промышленным освоением приводят к возникновению конфликтов, в которых все стороны предлагают свои формы и методы для их разрешения.

Рассмотрим сначала кратко, что предлагает государство, как оно гарантирует и обеспечивает права аборигенов. В 1993 году эти права были закреплены в Конституции РФ, а затем в ряде законов1. Особое значение имеют принятые в последние годы специальные законы “О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ” (1999 г.), “Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ (2000 г.), “О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ” (2001 г.).2 Важным обстоятельством является то, что последние федеральные законы учитывают обычаи и традиции коренных малочисленных народов3.

Основу правового положения коренных малочисленных народов Севера в современных условиях составляет статус территорий, на которых они живут и занимаются хозяйственной деятельностью. Вопросы регулирования землепользования на таких территориях получили дальнейшее развитие в новом Земельном кодексе РФ. Однако претворение в жизнь этих положений часто требует от аборигенов слишком больших самостоятельных действий, что под силу далеко не каждому. Выделение территорий традиционного природопользования потребует объединения аборигенов в общины, но далеко не все хотят жить общинами. Вероятно, пока еще рано говорить о том, как могут сложиться отношения в природо- и землепользовании, так как эти законы приняты только в 2001 году, но о том, что они вряд ли будут складываться гладко, свидетельствует предшествующий опыт, в частности Ханты-Мансийского автономного округа. Особенно острый конфликт здесь возник между компанией ЛУКойл и семьями хантов, и лесных ненцев, ведущих традиционный образ жизни в районах нефтяного освоения.

Выразителями интересов аборигенов, ведущих традиционный образ жизни стали писатели и поэты, которые в начале 1990-х годов сформулировали необходимость выделение “территорий жизни”, по словам хантыйского писателя Е.Д.Айпина. Одним из наиболее ярких выразителей этой идеологии является поэт и оленевод Ю. Айваседа (Вэлла). Важными элементами сложившейся синкретичной политической культуры коренных народов Севера стала презентация “своей” культуры через образы культуры “пришлого” населения и включение политической системы страны в картину мира аборигенов.

* * *

Все рассматриваемые символы связаны между собой, так как они являются выражением традиционной культуры, для которой характерен целостный взгляд на мир. Стержнем культуры коренных народов Севера и ее основным символом является олень. Между оленем и человеком существует неразрывная связь, поэтому неслучайно в непростой современной жизни именно через оленя Ю.Вэлла попытался установить контакт с государством и Президентом, как гарантом Конституции.

Юрий пытается приобщить людей с «материка» (как часто называют на севере живущих в городах или в центре России) тем, что посвящает им оленей. У него в стаде есть и президентский олень. Юрий так рассказывал об этом: «В марте 1996 года на священном месте в Нумто во время жертвоприношения мы с женой посвятили специально купленного оленя президенту России.

Если его не устраивает, что я пасу его оленя, он может его забрать. Это не олень Ельцина, это олень Президента, пока он президент, у него на этого оленя все права, вплоть до того, что он может его забить, но если он перестанет быть президентом, то автоматически олень переходит новому, и так с каждым президентом. Олень живет согласно нашим обычаям. Иногда мы проводим жертовоприношения, когда президент болел, я почувствовал, что именно этого оленя я должен посвятить богам на здоровье его хозяина. Вот первого олененка президентской оленихи мы посвятили богам на здоровье президента. Через какое-то время сообщили, что президент идет на поправку. Это совпадение, но наша жизнь так устроена, что когда такие совпадения получаются, мы снова и снова проводим такие акты. Это не игра, это вещь серьезная, мы не вдаемся в подробности этого механизма. Если президенту это не нравится, он в любое время может забрать своего оленя, но я как бы через оленя на него влияю. Вообще олень влияет на человеческую жизнь. Имение оленя, обретение оленя для человека большой почет, и большая ответственность. Между оленем и его хозяином налаживается некая связь. У нас считается, что человек без оленя, не имеющий такой связи – несчастный человек, бедный человек. Олень приносит радость. Человек считает, что он главнее, чем олень, что он управляет оленьей жизнью, когда надо перегоняет туда-сюда. Недавно я пришел к такой мысли, что это совершенно не так. Это человек так считает. А на самом деле, человеческая жизнь полностью зависит от жизни оленя. Олень является центром мира. Если олень живет благополучно, то жизнь человека благополучна. Если оленю плохо, то жизнь человека становится плохой. Во-первых, человек лишается транспорта, лишается мяса, лишается одежды, лишается богатства. Это само собой. Но человек, когда теряет оленя, теряет психологическое равновесие, духовное равновесие. И тогда его организм подвержен болезням. Он перестает улыбаться, не ощущает счастья, ломается, стержень его ломается, становится несчастным, это начинает влиять на его семью, род. Возможно, это влияет на все человечество. Олень требует, чтобы человек каждодневно, каждоминутно был на стойбище. Чтобы человек постоянно присутствовал в стаде, и олень чувствовал его присутствие. Вот меня сейчас нет, и олень чувствует, что меня нет. Даже если я не пошел за стадом, я нахожусь на стойбище, олень знает, что я дома, у него характер сразу другой становится. Меня полмесяца не было дома, я вернулся и сразу почувствовал, что у моего стада характер стал другой. Олени на меня уже смотрят по другому. Я за этот промежуток как будто немножко оторвался от стада, отделился, отстал, стадо убежало вперед, а я отстал, как загнанный, уставший олень. Обычно такой олень становится жертвой хищника, и я вроде в роли этого отстающего оленя. Это плохо. Человек должен быть в центре стада.

И в какой-то момент я думал, мечтал, чтобы между нашим президентом и оленем была такая связь. Олень все-таки положительно влияет на человека. Я хотел бы, чтобы это отражалось на жизни президента, его деяниях. Но если президент не сможет отстоять мое пастбище, мою землю, я почувствую его бесполезность, его бессилие, в этом случае, когда я буду вынужден забить свое стадо, первым под забой, под нож, пойдет президентский олень. Это будет его конкретной виной. В этом случае, такой президент не имеет права иметь оленя. Я постараюсь это сделать публично, но я надеюсь, что этого не произойдет, и олень повлияет на нашего президента. В следующий отел, если все будет нормально у президента уже будет три оленя. Все будет благополучно в нашей жизни, если президент поможет отстоять наши пастбища от осквернения нефтяниками. На нашем пастбище можно, если нормально работать, добывать нефть и одновременно пасти оленей. Для этого нефтяники должны только изменить свою психологию.

При возникновении и развитии конфликта с нефтяниками Ю. Вэлла постоянно апеллирует к президенту, как олицетворению государственной власти. Напомнил он о президентском олене и нынешнему Президенту России В.В. Путину.

* * *

Другим символом традиционной культуры является чум. Известно его использование в политической борьбе в Норвегии, где более 20 лет назад чум был поставлен напротив здания парламента, что привело к началу переговоров с саами. Использование чума в пикетах наиболее ярко выражает устремления аборигенов.

Пикеты дают возможность выразить свой протест не словами, а действиями, что в большей степени соответствует культуре аборигенов. Последнее обстоятельство заслуживает специального внимания, так как показывает, как аборигены включают политическую борьбу в свою культуру, каким образом складывается эта новая политическая культура, в каких символах она выражается.

Впервые пикеты были использованы на Конде в 1990 году.

В то время не было никаких оградительных для коренных народов законов, не было возможности защитить свои права, хотя люди находили свои методы политической борьбы, часто применяя привычные для охотников средства в противостоянии с властями и промышленниками. На Конде давно уже нет оленей, манси здесь занимаются преимущественно охотой, рыболовством и собирательством.

В 1990 году манси Вахрушевы остановили на границах своих рыболовных угодий химлесхоз, поставив на них огромный слопец (по конструкции похожий на настоящую охотничью ловушку) и блокировали мост. Рабочие ехали ночью, но дежурившие у слопца манси, когда слопец захлопнулся, вскочили и остановили рабочих.

Местные манси – лесные люди – считали, что химлесхоз работает варварскими методами, и леса могут погибнуть от этого. Тогда власти решили избежать конфликта. Возможно из-за отсутствия дорог, они не очень были заинтересованы в промышленном освоении района. Манси пропустили рабочих, чтобы они забрали свои вещи и ушли. Сейчас эти семьи манси живут общиной, успешно развивая традиционное хозяйство. Правда, вблизи их родовых угодий нашли нефть. На Конде знают, что это такое, поэтому надеются, что не найдется инвесторов. В общине «Карым» не ретрограды, они не только успешно охотятся и рыбачат, но и поставили маленький перерабатывающий завод, широко пользуются другой современной техникой. Вот только то, как работают нефтяники и то, что те сделали с землей на Конде, приводит манси в ужас.

Особого внимания заслуживает пикет, который проходил перед зданием администрации в г.Ханты–Мансийске перед майскими праздниками 1995 г., когда на аукцион были выставлены месторождения, находящиеся на землях хантов и лесных ненцев. Еще зимой Ю. Вэлла обратился через газету к администрации округа:

«Прошу снять с конкурса нефтяные месторождения Выинтойское и Южно–Выинтойское. Здесь живет моя семья и семьи трех моих родственников. Наша жизнь, будущее наших детей и внуков полностью зависит от целостности оленьего пастбища. Нам не нужны взамен нашей земли компенсационные и прочие блага европейской цивилизации. Они неприемлемы для условий Севера. Надо сохранить гармонию северной цивилизации. Не нарушить хрупкую, но единую цепочку земля–ягель–олень–оленевод–внук оленевода. Сегодня нефтяные разработки вокруг нас не дают возможности сдвинуться в сторону. Не вынуждайте нас идти на крайности.

Вождь племени

Юрий Айваседа (Вэлла).

Стойбище на Тюйтяхе».

В поддержку аборигенов выступили некоторые западные правозащитные и экологические организации, но это не предотвращало, а лишь отодвигало беду, и тогда Ю. Вэлла решил поставить чум напротив здания администрации в г. Ханты–Мансийске. Он также выступил по телевидению, оправил телеграмму главе администрации и ждал приезда его заместителя В. Карасева, который в округе возглавляет Комитет по нефти. И когда представители органов власти не вступили в диалог, аборигены решились на следующий пикет. Они были поддержаны многими хантами и манси, проживающими в г. Ханты–Мансийске, в первую очередь сотрудниками Института возрождения обско–угорских народов, окружного Центра культуры народов Севера.

Интерес представляет уже сам факт использования чума в политической борьбе. Сейчас далеко не все аборигены живут в чумах и даже не все имеют чумы в качестве временного жилища. Но чум играл большую роль в оленеводческой культуре и он, наряду с оленем, является образом этой культуры. Здесь значимо все. Чум как жилище отражает образ жизни. Он не только максимально адаптирован к природным условиям, но по нему можно проследить и социальный статус живущих в нем людей, и их мифологические представления, а при более глубоком исследовании и в целом существующую в этом обществе модель мира. Чум в городе и по его форме, и по материалу, из которого сделан (оленьи шкуры), воспринимается как знак аборигенной культуры даже для тех людей, которые не будут вдаваться в различные семиотические тонкости. Возможно, даже сами аборигены не задумываются часто над тем, почему они используют те или иные элементы своей культуры. Это происходит как бы естественно, то есть включая политическую борьбу в свою жизнь, а значит и культуру, они придают ей те формы, которые значимы для их образа жизни. В культуре аборигенов больше используется действие, чем слово. Многие понятия вообще никогда не выражаются словами, о многом нельзя сказать. Поэтому сама форма пикета, выбранная Ю. Вэллой очень органична для их культуры. Сегодня далеко не все аборигены живут в чуме, но представление о своей культуре в современном мире они могут дать без лишних слов поставив чум в городе.

Подобный подход подробно исследован В. Тэрнером на примере отношения к близнечеству в Африке. Он пишет: «В обществе, основанном на родстве с близнечеством можно сделать две вещи. Либо можно сказать, подобно мальчику, впервые увидевшему жирафа: «Я не верю этому» и отрицать социальное существование биологического факта, или же, принимая факт, можно попытаться учесть его. Если попытаться учесть факт, то нужно, поскольку это возможно, заставить его казаться не противоречащим всей культуре”4.

В обществе аборигенов Западной Сибири наблюдается тот же процесс, когда существующее противоречие пытаются разрешить через ритуал.

Во время этого пикета особенно ярко проявилась ритуализация современной политической культуры народов Севера. У ненцев был такой обряд: если в чуме умирал человек, его могли там оставить, повернув чум входом на «ночную сторону». Чум превращался в могилу. И Ю. Вэлла решил воспроизвести этот обряд во время пикета.

Чум поставили перед зданием администрации. В нем находилось чучело, изображавшее администрацию. На чуме надпись – «Осторожно! В чуме больной. Не кричать!» На чучеле листовка: «Приблизительный диагноз – нефтяная чума? Окончательный диагноз …» Последнее должна была определить администрация округа.5

До пикета Ю. Вэлла рассказывал о своих планах: «Если администрация будет с нами говорить и согласится не трогать нашу землю, мы поймем, что администрация вылечилась и разберем этот чум. Если нет, мы будем считать, что больной умер, и чум оставим прямо на площади, повернув его на ночную сторону. Мы коренные жители будем считать, что наша администрация заразилась тяжелой болезнью и умерла».

Этой акцией удалось лишь на некоторое время приостановить продажу месторождений. Яркая театральность пикета не только привлекла к нему внимание, но и свидетельствует о поисках компромисса с властью и нефтяниками в первую очередь со стороны аборигенов. Ведь цель этой борьбы – не вернуть земли и прекратить нефтедобычу, как может на первый взгляд показаться, а остановить ее на тех границах, которые сегодня существуют между промышленно освоенными территориями и землями традиционного природопользования.

Следующий пикет планировалось провести в июне 1996 г. Напряжение в отношениях с нефтяниками связано с тем, что в Сургутском районе прекращена выдача документов на родовые угодья. Аборигены выступают за то, чтобы были выданы государственные акты на земли, где фактически живут и занимаются промысловым хозяйством и оленеводством семьи хантов и ненцев.

Представители администрации ссылаются на отсутствие правовой базы для решения этой проблемы. В результате, на земли, которые уже предоставлены под промышленное освоение, сегодня претендуют аборигены. Это случилось потому, что земли под родовые угодья предоставляют по остаточному принципу, часто затягивается оформление бумаг на участки, где планируется добыча нефти, то есть фактически в Сургутском районе аборигены могут быть выселены со своих земель, если это понадобится для нефтяников. Администрация отдает приоритетные права на распоряжение землей нефтяникам, а не аборигенам.

* * *

Еще одним важным символом традиционной культуры является дорога, путь. Причем отношение к ней далеко не однозначное. Неслучайно у манси появилась пословица “Не живи у большой дороги – дом потеряешь”. Понятие пути имеет большое философское значение, путь рассматривается как судьба, обретение. В современных условиях -часто потеря. Один из основных принципов их культуры – «не наследить»6. Одна женщина ханты рассказывала, что бабушка ругала детей, когда они играя, падали на спину в снег и оставляли после себя след. Она говорила, что через него тебе могут навредить другие люди. Ведь зверь оставляет след, по которому охотник его находит. Так может случиться и с самим человеком. Аборигены испытывают физическую связь с землей, с природой. Она нужна им, но и они нужны ей, как звери и птицы. Поэтому они во всем следуют природе, а не изменяют ее.

Для аборигенов «олень всегда прав». Он центр их культуры. Олень подчинился человеку, но не до конца. Он всегда сохраняет долю независимости, в отличие, например, от бесконечно преданных человеку лаек. И люди, понимая это, стараются подстроить свою жизнь под него, живут в его ритмах. Наши аборигены считают, что оленя нельзя кормить, чтобы он не разучился добывать себе корм сам. Оленя нельзя обижать, потому что не имея возможности ответить человеку, может навредить себе или своим детенышам.

Человек в этом мире просто идет за оленем, а иногда даже не идет, а только думает, «мысленно пасет оленей», ведь эти животные знают сами, где им нужно кормиться, где отдыхать, когда возвращаться домой. Олени очень традиционны, не любят новых дорог, и, запряженные в нарту, гораздо быстрее бегут домой, чем куда-либо.

Для оленя много значит дорога, колея. Мне рассказывали случаи, когда они далеко уходили по новой колее от дома, не зная куда она их приведет. Поэтому для лесных людей важно правильно подъезжать к стойбищу: с той стороны, где ходят олени стараются лишний раз не ездить.

Дороги – это тоже след. Почему-то вездеходы на севере не ездят по одной колее, чаще всего они пробивают себе все новые и новые дороги. Водители даже не задумываются, сколько они портят земли.

У аборигенов особое отношение к дорогам, перекресткам. Охотник никогда не ляжет спать или даже не присядет отдохнуть на дороге. Не людское это место. А когда на Севере появилось много дорог, эти мифологические представления нашли как бы еще одно отрицательное для сознания людей подтверждение.

Для истории развития частного оленеводства в Ханты-Мансийском округе в последние двадцать лет интересна судьба семьи О.П. Айваседы, ныне покойного. В конце 1990-х годов он считался самым богатым оленеводом в округе. 20 лет назад у него было два оленя, а своим сыновьям он оставил около 500. Во время нашего знакомства он обустроил уже третье стойбище: с двух предыдущих его вынудили уйти нефтяники. Стойбище большое, на нем жило пять семей и земли, казалось было достаточно. Но оно находится на границе с Ямало-Ненецким округом, и уходить ненцам уже некуда, а нефтяники все теснят и теснят со всех сторон. На родовых угодьях разбросана техника от разведочных работ, и убирать ее никто не собирается.

Олег Панчиевич объяснял – работали геологоразведчики, они ушли, а железо осталось, теперь уже навсегда, никому оно не нужно.

Нефтяники здесь уже лет пятнадцать. А когда начинали бурение, семья О.П. Айваседы только приехала в эти места.

“Мы тогда относились к рабочим нормально, пусть работают на здоровье. Думали, земля большая, а она оказалась маленькой.

Однажды на озеро вертолет прилетел, они на охоту пошли и наших оленей убили, а ведь мы их предупреждали. В тот раз мы у них мясо забрали, но теперь они прилетают на вертолете или на машине подъезжают прямо к озеру, бьют наших оленей, рыбачат на наших угодьях.”

Вертолет не оставляет следов на земле, но он оставляет след в сердце тех людей, у кого с этого вертолета убили и увезли оленей…

Сейчас в Ханты-Мансийском автономном округе много дорог, между городами они даже очень хорошие, между поселками и стойбищами похуже, но аборигены их берегут, ведь часто это единственная связь с внешним миром, который здесь олицетворяет поселок – там есть администрация, почта, магазин, школа, больница, то есть все те минимальные блага, существование которых горожане даже не замечают. Дороги берегут еще и потому, что транспорт у лесных людей не самый мощный, а ездить надо. Есть такая связующая нить и между стойбищем на Тюйтяхе и поселком Варьеган. Подъездные дороги и мост из железных труб – вот и вся связь.

Именно с этой дорогой связана драматическая история конфликта между нефтяниками и семьей Ю.Вэллы, произошедшая в 2000 году, но еще не получившая завершения.

В Варьегане Праздник школьника (начало учебного года) в том году пришелся на 15 сентября, поэтому вечером 14 все жители стойбище, где проживает большая семья Юрия Айваседы, вместе с гостившими там иностранными учеными и двумя учителями, работающими в стойбищной школе, отправилось на праздник в школу. Внуки Ю.Вэллы учатся в стойбищной школе и бывают в поселке нечасто.

При подъезде к реке Хаплеуте ехавшие увидели два краза и рабочих, разрушавших дорогу. У них не было никаких документов, но в воздухе кружил вертолет, где как сказали рабочие, был начальник службы безопасности ЛУКОЙЛа. Юрий Вэлла, чтобы остановить этот беспредел, разрубил колеса одной из машин. Обстановка была такова, что он должен был защитить права своей семьи и предотвратить эти противоправные действия. В Гражданском кодексе такие действия определены как самозащита прав. Когда об этой ситуации стало известно в Москве, в поддержку Айваседы выступила Ассоциация коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ.

В телеграмме Президенту РФ В.В. Путину Айваседа написал: «Несколько лет ЛУКОЙЛ терроризирует нас, коренных жителей – оленеводов. Когда-то руководители ЛУКОЙЛа попросили наши подписи для работы на наших пастбищах. Взамен они обещали оказывать нам всяческую помощь, в том числе горючим для снегоходов и электростанций. Неоднократные обращения к губернатору Ханты-Мансийского автономного округа Филипенко и президенту компании ЛУКОЙЛ Алекперову никаких результатов не дали. Губернатор считает, что такой крупный налогоплательщик как ЛУКОЙЛ должен иметь право уничтожать наши озера, реки и оленьи пастбища, должен иметь право нарушать наши гражданские права, данные нам конституцией России.

Начальник службы безопасности «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь» Волчков обещал, что мы будем ходить пешком по болоту на свои стойбища, если будем жаловаться на ЛУКОЙЛ. Он стал разрушать мосты на единственной грунтовой дороге, связывающей стойбище с нашим селом Варьеган. Эти мосты мы с большими трудностями восстанавливаем при содействии муниципалитета и соседнего геологического предприятия…

Я сумел задержать только одну машину. В данный момент на разрушенном мосту стоит автоэкскаватор с прорубленными мной колесами. Но в результате мы не имеем возможности попасть к себе домой на стойбище. А ведь на нашем стойбище пасется и Ваш господин Президент олень. От Вашего вмешательства сегодня зависит благополучие моих родственников и Вашего оленя»7.

Что же предприняли остальные участники этой драмы. ЛУКОЙЛ подал заявление в УВД по факту хулиганства. По когалымскому телевидению показывают фотографию Юрия Айваседы, как разыскиваемого преступника. Кстати, в этой ориентировке его отчество написано с двумя ошибками.

Для защиты прав Ю. Айваседы на стойбище сразу вылетела адвокат Московской областной коллегии адвокатов, член правления Правового центра «Родник» Екатерина Гречушкина. Она дала правовую оценку этих действий: «Со стороны органов власти г. Когалыма были предприняты меры по обнаружению преступника, с этой целью была отпечатана ориентировка для рассылки в органы УВД, таким образом, все уже были ориентированы на то, что Юрий Айваседа совершил какое-то преступление. Цель – дискредитация личности именно этого гражданина, как общественного деятеля, как коренного жителя среди населения округа и района и правоохранительных органов. Его местонахождения было известно, так как Айваседа никогда этого не скрывал. И когда была необходимость Айваседу, конечно, нашли сразу же и предъявили повестку как свидетелю. Прокуратура удовлетворилась объяснением, которое дал по этому поводу следователь».

Юрий Айваседа объясняет свои действия необходимостью самозащиты и предотвращения правонарушения, поэтому они вместе со своими родственниками и учителями, работающими на стойбище, подали в Прокуратуру коллективное заявление от стойбища о нарушении прав, живущих там людей. В нем подчеркиваются два обстоятельства. По Когалымскому телевидению работники ЛУКОЙЛа сами заявили, что они разрушали мост и подъездные дороги. Причем работники нефтяной компании мотивируют это тем, что эту дорогу строили они, поэтому могут и разрушать. Но, по документам, которые Айваседа передал в прокуратуру, эта дорога не входит в территорию лицензионного участка. Кроме того, и это, на мой взгляд, особенно важно, эта дорога является единственной, связывающей стойбище с внешним миром. Создается впечатление, что нефтяные компании забывают, что они не одни живут на земле, и есть интересы других людей, хочется им этого или нет. В рассказах местных людей об отношениях с ЛУКОЙЛом часто фигурирует служба безопасности, вот и эту акцию они проводили, по их же словам, по указанию этой службы. Получается, что именно эта служба и устанавливает порядок на территории Сургутского района. Здесь на дорогах стоят посты службы безопасности, они останавливают людей, проверяют документы, выясняют маршрут следования. Об этом же пишут и жители в своем заявлении, Я сама два года назад была остановлена на таком посту, где у меня подробно выспрашивали куда и почему я еду, звонили по разным телефонам, решая пустить меня на стойбище или нет.

В ответ на телеграмму Президенту Юрий Вэлла получил письмо из аппарата полномочного представителя Президента РФ в Уральском федеральном округе о том, что они взяли это дело под свой контроль. Он надеется, что Президент хочет позаботиться о своем олене и о людях, которые смотрят за оленями и верит, что именно это поможет хантам и ненцам защитить свои права.

Адвокату “Родника” Е. Гречушкиной удалось добиться снятия с Ю. Вэллы уголовного дела, но тогда ЛУКойл возбудил против него гражданское дело о возмещении материального ущерба. В Нижневартовском суде не удалось доказать, что его действия были самозащитой гражданских прав. Суд вынес решение в пользу нефтяной компании, Ю. Вэлла должен возместить ей материальный ущерб (около тысячи долларов). При анализе хода судебного процесса складывается впечатление о том, что суд не был справедливым и беспристрастным. О чем написана жалоба адвокатом Н.И. Кочетыговой в Европейский суд по правам человека. В настоящее время процесс судебной защиты продолжается и его результаты пока неизвестны.

Еще до начала этого судебного процесса было очевидно, что Ю. Вэлла и некоторые его соседи противостоят нефтяному освоению в тех формах, в которых оно осуществляется в округе. Нефтяная компания «Лукойл –Западная Сибирь» неоднократно нарушала заключенные с семьями аборигенов нефтяные соглашения, и Ю. Вэлла принял решение не заключать новое. В результате нефтяники расторгли соглашение с рядом семей.

Кроме того, их влияние сказывается и на деятельности государственных органов власти, в первую очередь Думы Ханты-Мансийского автономного округа. Так, если мы обратимся к Закону Ханты-Мансийского автономного округа “О земле” (в редакции от 13.02.2001 № 2-оз) статья 35 которого предусматривает “…выделение земельного участка в границах территорий традиционного природопользования на правах пожизненного наследуемого владения на безвозмездных началах (в пределах норм, установленных законами автономного округа) в целях создания родовых угодий, если выделение участков для этих целей не препятствует промышленному строительству в соответствии с утвержденными проектными документами и программам социально-экономического развития автономного округа…”, то увидим, что приоритеты очевидны.

Поэтому нельзя не согласиться с П.Н. Павловым, который в комментарии к федеральному закону “О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока” пишет: “Некоторые субъекты Российской Федерации объявили землю и другие природные ресурсы своей собственностью. По этому поводу высказал свое мнение Конституционный Суд РФ…Данное обстоятельство следует учитывать, так как вопрос о собственнике природных ресурсов, находящихся на потенциальных территориях традиционного природопользования, должен разрешаться в соответствии с федеральным законодательством.

Коренные малочисленные народы и отстаивающие их интересы лица не должны допустить преждевременного разграничения государственной собственности на землю на потенциальных территориях традиционного природопользования. Когда имеется федеральная собственность на землю, значительно легче создавать территории традиционного природопользования. Любопытно, что в других странах территории, предоставленные коренным народам, как правило, приобретают статус федеральной территории. Может быть, нам целесообразно последовать их опыту”8.

Современное федеральное законодательство, в первую очередь закон “О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ”, предполагает выделение территорий традиционного природопользования как особо охраняемых территорий, что должно существенно затруднять изъятие земельных участков в их границах под промышленное освоение. Для этого потребуется вынесение решения соответствующего органа государственной власти. При образовании территорий федерального значения – Правительства РФ. Статья 12 данного закона как раз и регулирует вопросы, связанные с изъятием земельных участков и других обособленных природных ресурсов, расположенных на территориях традиционного природопользования. При этом любая деятельность на этих территориях не должна нарушать их правовой режим (ст.13).

* * *

Таким образом складывается представление, что и федеральное законодательство и устремления коренных малочисленных народов направлены на то, чтобы гарантировать права коренных малочисленных народов путем выделения им определенных территорий и соответственно ограничения на них промышленной деятельности.

Формы выражения этих устремлений различны, но экологические проблемы, кризисное положение традиционного хозяйства, острота проблем социально-экономического и культурного развития коренных народов России настоятельно требуют от всех граждан России и от всех органов государственной власти, в компетенции которых находятся данные вопросы, решать их незамедлительно. К сожалению, процесс выделения территорий традиционного природопользования идет с большим трудом, о чем свидетельствует история территории традиционного природопользования “Тхсаном” на Камчатке9, но начало нового тысячелетия заставляет всех серьезно задуматься о сохранении нашей планеты и не отказываться от культуры небольшой части человечества, само существование которой (при условии ведения ими традиционного хозяйства) позволяет сохранить хотя бы часть земли для настоящего и будущего, избежать превращения Севера в зону социальных конфликтов.