06.04.2011
ЧТО Я НЕ УСПЕЛ СКАЗАТЬ ГУБЕРНАТОРУ
13 января в Ханты-Мансийске губернатор Югры Наталья Комарова встретилась с коренными жителями округа. Губернатор изъявила желание поближе познакомиться с проблемами коренного населения.
По сути, – это был второй съезд,- рассказывает приглашённый на эту встречу Юрий Вэлла (в самом конце прошлого года в Ханты-Мансийске уже состоялся съезд коренных жителей, но, по мнению Вэллы, губернатора он не совсем удовлетворил, возможно, Наталья Комарова не в полной мере услышала об истинных проблемах коренных жителей, поэтому и предложила альтернативную встречу сразу после новогодних каникул). – В большом зале заседаний окружной Думы не было свободных мест, люди стояли в проходах. За полтора часа отведённого нам времени из множества приготовленных вопросов смогли обсудить лишь один – о проблемах сохранения языков коренных малочисленных народов, и что для этого делает система образования ХМАО. Говорили о том, как способствуют и должны способствовать сохранению и развитию языковой среды школы, интернаты, издательская система округа. Много говорили о целесообразности стойбищных и малокомплектных школ…
Обе стороны пришли к выводу, что такие встречи должны стать регулярными, а Юрий Вэлла вечером того же дня был приглашён на личную встречу с губернатором.
– Я приготовил ей три вопроса. Первый – о плановой и стабильной реализации на территории нашего округа такого ценного, экологически чистого и легко усваиваемого для организма продукта как оленина; о том, что сегодня этому препятствует. Многие, как оленеводы-частники, так и общины, готовы заниматься сбытом оленьего мяса, но не знают, каким законным образом это можно осуществить.
Второй – о создании транспортной системы, в частности, автомобильных грунтовых подъездов на стойбища на территории нашего округа, для скорой помощи, например, для автомобилей самих жителей. Ведь они также являются автомобильными налогоплательщиками..
Начинать надо с тех, у кого уже есть автомобили, спрашивать заранее, если человек желает этого, но такая работа, я считаю, должна быть проведена. Я привёз и показал ей фотографии, как мы сами строим лежнёвки и мосты. Я предложил следующие способы: либо необходимо обязать дорожный департамент заплатить нам за эту работу, если мы делаем её сами, либо пусть этим занимается сам департамент, ведь мы делаем это непрофессионально, мы не знаем запас прочности наших самодельных дорог и мостов, в любой момент мост, например, может опрокинуться, и человек вместе с машиной окажется в реке…
Ну, и третий, главный вопрос – это то, что на территории нашего округа на сегодняшний день нет законных, нормальных документов на земли, на которых мы живём. Несколько документов-аналогов я оставил губернатору, как пример, в том числе и на своё угодье. Пока получается, что я живу на лукойловской земле. Но ЛУКойл-то пришёл сюда намного позже, чем я, мои родители и деды.
Губернатор меня выслушала, где-то комментировала с позиции закона, с позиции человеческой, с позиции администратора, власти, с чем-то соглашаясь, с чем-то не соглашаясь. Ну, естественно, одной встречей невозможно всё охватить…
Что я не успел сказать губернатору. Я не успел озвучить то, что сегодня даже заяц, например, живущий возле моего стойбища, имеет больше прав, нежели я, человек, живущий на этой земле. Потому что зайца кто защищает? Есть на территории округа егерские службы, есть леснические службы, которые среду обитания зайца охраняют, и есть охотинспекции: районные, городские, окружная охотинспекция; есть департамент экологии и природных ресурсов… Вот есть эта вся структура, в том числе и губернатор, которая на территории округа охраняет права зайца.
Кто охраняет мои права? Был сельский совет – сельский совет в Варьёгане (так же, как и везде) ликвидировали, был районный комитет по работе с коренным населением в районной администрации – районные комитеты по всему округу ликвидировали, был окружной департамент по делам народов севера – этот департамент вот уже Вами, Наталья Владимировна, ликвидирован. Теперь получается, что в округе нет структуры, которая защищала бы мои права. Этого я не успел, конечно, времени не хватило, не успел озвучить.
Я не успел озвучить ещё одну проблему: жители стойбищ, проживая на стойбище, сами себе заготавливают дрова, сами себе заготавливают воду, но вот они приезжают в деревню – там квартирка (предоставленная им в счёт договорных соглашений с нефтяниками, или сельскими администрациями, частные дома также подключены к общей системе отопления, разные формы получения коммунальных услуг можно рассматривать), в которой они в месяц живут, может быть, два-три дня, кто-то живёт неделю, 10 дней в месяц, кто-то вообще не приезжает в этот месяц, но сто процентов коммунальных платежей обязан платить (потребительский же закон говорит: если услуга не получена, то платить за неё не надо). Я считаю, что это большая несправедливость, большое упущение в законодательствах региональном, федеральном …
Обязательно какой-то механизм должен существовать: либо житель стойбища должен, может быть, соглашение с властью заключить о том, что он согласен платить 50 %, либо 70%, но не 100% коммунальных услуг, которыми он не пользуется, это точно.
Согласен, жильё оставлять без отопления в зимнее время нельзя – квартира быстро разрушается от этого, поэтому отопление всё равно, даже если человек там отсутствует, должно работать. А кто должен эту стоимость покрывать – над этим надо думать, надо искать варианты. Этого я не успел озвучить.
Я не успел озвучить, что в нашем обществе появились такие бюрократические проволочки, когда у человека, у жителя стойбища, есть права на льготы, права на субсидии по квартплате, но он не может ими воспользоваться в силу того, что нужно собирать столько документов, что в конце концов это становится нереальным. Надо выехать со стойбища, бросить стойбищную жизнь, оленей, жить в деревне неделю, две недели, собирать эти бумажки, а в Варьёган, допустим, со стойбища моего соседа – 180 километров. Он приезжает на снегоходе в Варьёган, а ему говорят: справку о том, что твоя семья является малоимущей, ты можешь получить только в Нижневартовске. И он 230 километров едет ещё в Нижневартовск, за этой бумажкой. Для того только, чтобы эту бумажку потом подшить в дело и сдать в ЖКХ.
А там, в Нижневартовске, в этой службе, где выдают эту справку, стоит очередь, и гарантии, что ты за один день эту очередь пройдёшь, нет. Бывает, говорят, люди стоят по два дня. Например, моя дочь, мать пятерых детей (семья малоимущая), три месяца физически не может, пытается, но не может оформить субсидию, и я вынужден забивать оленей для того, чтобы покрыть долг за квартплату.
Последний раз я забивал в ноябре месяце три оленя, чтобы покрыть задолженность по квартплате её квартиры в Варьёгане, чтобы она могла оформить субсидию. Но моя дочь не смогла получить справку о том, что семья её является малоимущей, документы не были вовремя оформлены, и сейчас уже наверняка есть долг за декабрь месяц, и будет долг за январь месяц. И я уже сейчас прикидываю, что, вероятно, в феврале мне опять придётся забить три оленя для того, чтобы покрыть её задолженность за три месяца. Я привожу пример только ситуации со своей дочерью, но такое происходит с жителями стойбищ по всему округу, а у нас в округе около четырёхсот частных оленеводческих хозяйств.
В целом же, я доволен встречей. Доволен уже тем, что мы познакомились, что губернатор хотя бы стала вникать в вопросы коренных жителей. И я почувствовал, что губернатора интересуют эти вопросы.