Как живется оленю Президента России
Н.И.Новикова
Живая Арктика, информационный бюллетень, 1998, № 1-2, с. 21-24.
Нефтяная компания ЛУКойл
Алекперову В.Ю.
Уважаемый господин Алекперов!
Коль Ваши подчиненные настаивают
на расторжении соглашений, на основании
которых ЛУКойл получил право работать
на наших оленьих пастбищах, на землях
наших отцов-дедов, мы оленеводы-частники
согласны расторгнуть эти экономические
соглашения, ибо они и так полноценно
не соответствовали тому урону, который
нанесен нефтяниками нашей жизни, и основной
природоохранный пункт соглашений
Вашими подчиненными никогда не
выполнялся. Мы не требуем от ЛУКойла
вернуть доходы, полученные нефтяниками
от использования наших земель, на
которых жили мы сами, жили наши предки.
Мы
требуем демонтировать Повховское месторождение,
вернуть нам наши оленьи пастбища, для того, чтобы
мы могли жить на своей земле за счет собственного
труда.
С уважением к Вам,
оленеводы-частники (пять подписей).
Задумывались ли Вы, садясь утром в машину, откуда берется бензин. Возможно некоторые ответят – на бензоколонке. Я хочу вас пригласить туда, откуда он течет к вашим домам, правда сначала в виде нефти, и где живут люди, написавшие это письмо. Может быть тогда вам будет легче его понять.
За Уральскими горами начинается Сибирь – бесконечные леса, болота, тундра с ягельниками и крошечными деревцами. Летом там много комаров, поэтому я езжу обычно зимой, когда, как мне кажется, несмотря на морозы хорошо и оленям и людям.
Для аборигенов (ханты, манси, ненцев – в Ханты-Мансийском автономном округе) олень всегда прав. Он центр их культуры. Олень подчинился человеку, но не до конца. Он всегда сохраняет долю независимости, в отличие, например, от бесконечно преданных человеку лаек. И люди, понимая это, стараются подстроить свою жизнь под него, живут в его ритмах. Наши аборигены считают, что оленя нельзя кормить, чтобы он не разучился добывать себе корм сам. Оленя нельзя обижать, потому что, он не имея возможности ответить человеку, может навредить себе или своим детенышам. Человек в этом мире просто идет за оленем, а иногда даже не идет, а только думает «мысленно пасет оленей», ведь эти животные знают сами, где им нужно кормиться, где отдыхать, когда возвращаться домой. Олени очень традиционны, не любят новых дорог, и, запряженные в нарту, гораздо быстрее бегут домой, чем куда-либо. Для оленя много значит дорога, колея. Мне рассказывали случаи, когда они далеко уходили по новой колее от дома, не зная куда она их приведет. Поэтому для лесных людей важно правильно подъезжать к стойбищу: с той стороны, где ходят олени, стараются лишний раз не ездить.
Природа Севера уязвима, она медленно восстанавливается после нанесенных ран. Но именно она в течение веков была и остается основой жизни коренных народов Севера, их уникальной культуры и хозяйственного уклада. На долю аборигенов выпало освоить эту землю, создать на ней культуру, максимально приспособленную к непростым условиям. Аборигены испытывают почти физическую связь с лесом, рекой, своей землей, и центром этого мира – оленем. И наверное поэтому именно они так остро не принимали добычу нефти и их отношения с нефтяниками приобрели такой драматический характер.
Сегодня один из наиболее острых конфликтов в Западной Сибири связан с деятельностью компании ЛУКойл. В Ханты-Мансийском автономном округе существует определенная правовая база, определяющая статус аборигенов и их взаимоотношения с нефтяниками. Некоторые земли получили статус родовых угодий – то есть территорий, где аборигены живут и занимаются традиционным природопользованием: оленеводством, охотой, рыболовством. Промышленное освоение на этих территориях должно быть ограниченным и согласовываться с владельцем родового угодья. Между нефтяниками и аборигенами заключается экономическое соглашение. Вот пример одного из них ( АООТ «ЛУКойл-Когалымнефтегаз» с главой семьи Айваседой Ю.К. на 10 лет с 1996 года):
«Семья Айваседы Ю.К. дает согласие на отвод земельного участка для кустов бурения (указываются промышленные объекты) при выполнении следующих обязательств:
1. АООТ согласовывает размещение строительства объектов обустройства месторождения, обеспечивает охрану и защиту родовых угодий от проникновения посторонних людей и собак со стороны нефтяных промыслов. Обеспечивает контроль за запрещением охоты, рыбной ловли и сбора дикоросов на родовом угодье и прилегающей к нему территории.
2. При перемещении коренного жителя, связанном с оставлением жилища, АООТ оплачивает строительство стойбища на новом месте, указанном коренным жителем и оказывает помощь стройматериалами.
3. В случае нанесения ущерба оленьему стаду по вине нефтяников, АООТ «ЛУКойл-Когалымнефтегаз» возмещает нанесенный ущерб.
4. В качестве частичной компенсации за использование предоставленных земельных участков в течение всего периода действия договора, ежегодно в первом квартале выплачивает пособие из расчета половины среднемесячной зарплаты работника нефтепромысла на каждого члена семьи коренного жителя с предоставлением справки из сельского совета.
5. Ежегодно (в первом полугодии) на семью выделяется и завозится 3 тонны бензина и 150 кг автола.
6. Закупает для семьи сроком на 3 года снегоход «Буран».
7. По желанию членов семьи производит их обучение и трудоустройство в своих подразделениях.
8. В случае, если коренной житель пожелает нанять для своих детей и внуков домашнего учителя, АООТ оплачивает заработную плату в размере среднего заработка сельского учителя через отдел народного образования за фактически отработанное время.
9. По просьбе главы семьи предоставляет транспорт и обеспечивает завоз продуктов питания, охотснаряжения и вывоз заготовительной продукции с мест промысла.
10. В случае нарушения пунктов договора или применения технологии, наносящей вред окружающей среде, глава семьи оставляет за собой право приостановления на родовом угодье работ до устранения недостатков и выполнения договорных обязательств.
Надо сказать, что такие соглашения есть далеко не у всех владельцев родовых угодий. Чаще они заключаются на один год и меньше могут дать аборигенам. Обычно условия договора зависят от активности людей и их умения отстаивать свои права. Пункт 10 данного соглашения обычно дает право аборигену только обратиться к представителям местных органов власти. Насколько мне известно, только Ю.Айваседа сумел поставить такое жесткое условие. Но и в его случае, 1, 3, 5, 6 положения соглашения не выполнены, а 2, 4 выполнены частично. О дальнейшей судьбе этого соглашения речь пойдет дальше.
Механизм выполнения таких соглашений несовершенен, но он позволяет установить хоть какое-то равновесие в обществе. И хотя нефтяники никогда не выполняют подписанные ими же договора полностью, аборигены относятся к этому снисходительно, считая, что раз не выполняют – значит не могут, когда-нибудь выполнят. У лесных людей другая этика, считается неприличным не сдержать слово.
Итак, в 1995 году лицензионная комиссия в Ханты-Мансийском автономном округе приняла решение, по которому «Земельные отводы под строительство промышленных объектов в северо-восточной части лицензионного участка за рекой Ватьеган (в границах родового угодья Айваседы Ю.К.) будут оформляться после достижения АООТ «ЛУКойл-Когалымнефтегаз» и владельцем родового угодья совместного соглашения об условиях землепользования, после 2005 г.». Кстати благодаря этому нефтяники получили возможность снижения платы за пользование недрами. В целом на Южно-Выинтойском участке устанавливался особый режим, предусматривающий специальные природоохранные меры и условия защиты традиционного образа жизни аборигенов (для нефтяников установлен специальный пропускной режим, запрещен провоз оружия, собак, орудий лова зверей, дичи, рыбы, запрещено собирать дикоросы, охотиться и рыбачить).
Что же происходит в дальнейшем. Цены на нефть падают – это знают все. Возможно, происходит что-то еще, что вызывает желание у ЛУКойла захватить новые земли и позволяет им это сделать. Факт остается фактом, они начинают строить дорогу на новое месторождение, а когда аборигены начинают сопротивляться, расторгают с ними экономические соглашения. И тогда Юрий Вэлла (Айваседа) – президент Союза оленеводов-частников пишет открытое письмо, о котором идет речь в начале статьи, Президенту ЛУКойла и Председателю Правительства. Письмо подписали все его соседи.
На международной конференции в Ханты-Мансийске «Коренные народы, нефть, закон» Ю.Вэлла заявил, что если ситуация с защитой их оленьих пастбищ не улучшится, он подаст в суд. Документы, подготовленные им к этому процессу, включают несколько актов о самовольном захвате земель нефтяниками и заявление на имя губернатора округа А.В.Филипенко с просьбой запретить нефтяникам охотиться и рыбачить на землях, полученных ими только для нефтедобычи. То есть аборигены просто просят не нарушать закон. Заявление подписано десятью оленеводами. Приведу некоторые выдержки из него.
«За время нефте-газовых работ охотобществ Когалымнефтегаза на Повховском месторождении полностью уничтожают зверя, боровую дичь, угрожающе снизилось количество рыбы и перелетных птиц. Из ранее живших совсем не осталось дикого оленя, соболя, лося, глухаря. Даже зайцев на территории месторождения не более двадцати особей, что в десять раз меньше, чем охотников в охотобществе. Выдры – две-три, лисы – около пяти, тетеревов – не более двадцати, лебеди, которые раньше здесь гнездились, теперь живут только за пределами месторождения. Рыбаки на речках ставят запоры из вольерной сетки на металлических опорах и не разбирают их никогда. Рыба через эти заграждения не может пройти на нерест.
Два года назад мы – жители стойбищ встречались с нефтяниками и с председателем охотобщества, и в присутствии заместителя главы администрации Сургутского района Черкашина С.А. договорились о границах (имеется видеозапись). Но после этого члены охотобщества, использовав ксерокопиии наших подписей, нарисовали новые границы и успешно преодолев цепочку чиновников: Черкашин С.А. – Сургутская администрация, Калашников В.И. – окружная администрация, заключили Договор с окружной охотинспекцией на аренду охотугодий.
Теперь территория охотобщества в нескольких местах накладывается на наши земли. На этих территориях теперь они «вполне законно» ломают наши корали и рыболовные снасти. Разговор с председателем охотобщества Когалымнефтегаза господином Тарасовым никаких результатов не дал. Он обещал, что все наши постройки, попавшие в зону охотугодий будут уничтожаться и в дальнейшем.
Сегодня нефтяники на земли наших дедов имеют документы.
Сегодня охотобщество Когалымнефтегаза на земли наших отцов имеет документы.
Большинство из нас на наши оленьи пастбища документов не имеем, ибо сегодняшняя власть приостановила выдачу документов на родовые угодья.
Члены охотобщества едут по путевкам охотиться, рыбачить и собирать дикоросы на задокументированную территорию месторождения, но так как там нет зверя, птицы и рыбы, а грибы-ягоды отравлены нефтепродуктами, то они оттуда вторгаются на наши оленьи пастбища. В наших оленьих стадах таким образом ежегодно недосчитываемся своих оленей….
У нас, оленеводов, живущих вокруг месторождения, кроме своих оленей пасутся: тридцать три оленя, принадлежащие Северному фонду, два оленя Президента России, один олень губернатора Ханты-Мансийского автономного округа, один олень студентов Нижневартовского пединститута, один олень Новоаганского Детского Дома, один олень студентов Берлинского университета. В 1997 году олень берлинских студентов пропал без вести на границе Повховского месторождения.
Просим издать ваше постановление об особых условиях разработки недр на Повховском месторождении.
Просим запретить здесь охоту и рыбалку вообще и таким образом дать возможность зеленым клочкам земли между нефтяных объектов залечить раны, нанесенные человеком.
Просим создать условия для контроля охраны природы и наших земель не самими нефтяниками, а государственными органами. Сами нефтяники порядок здесь никогда не наведут.
И последнее. Даже там, где мы своими подписями разрешили, или точнее были вынуждены разрешить, работать нефтяникам, это не значит, что мы отказываемся от своей земли, от родины наших предков. После окончания всех работ по нефтедобыче, земля должна быть рекультивирована и возвращена нашим потомкам»
В этом заявлении неслучайно говориться об оленях, принадлежащих разным людям. Таким образом, аборигены пытаются включить современную политическую культуру других народов и государства в свой мир, сделать ее не противоречащей своей культуре. Юрий Вэлла говорит: «В марте 1996 года на священном месте в Нумто во время ритуального жертвоприношения я и моя жена в присутствии большого числа людей посвятили специально купленного оленя президенту России. Теперь это собственный олень президента. Это не значит, что олень принадлежит лично Борису Николаевичу Ельцину. Если президент сменится, олень станет собственностью его преемника. Хотя, пока президент у власти, он может распоряжаться этим оленем – может его забить, может забрать из моего стада, передать другому пастуху или может пасти его сам.
Я не требую платы за то, что пасу президентского оленя. Но пока этот олень живет в моем стаде он живет согласно обычаям моего рода. Прежде всего у этого оленя есть шанс жить вечно. В стаде всегда идет отбор, и может оказаться, что сегодня этого оленя нужно забить. Однако, если президентский олень попадет под отбор, я должен по обычаю заменить его другим оленем. Далее, если этот олень дает потомство, то это потомство тоже принадлежит президенту. Мы посвятили президенту олениху, важенку и у нее родился олененок. Так что сейчас в нашем стаде у президента два оленя.
Я приручаю президентского оленя, езжу на нем. Польза от этого -не только мне, но и самому оленю и президенту. Его олень становится более ручным. Он будет ближе держаться к стаду и к жилищу, и меньше вероятность, что он погибнет. Олень – хрупкое существо. Он может заболеть или исчезнуть. Если это произойдет не по моей вине, я не возмещаю ущерба. И я не возмещаю ущерба, если оленя убил браконьер или задрала собака, прибежавшая с месторождения. И наконец, если мое пастбище попадет под месторождение и я не могу больше пасти свое стадо, то я забиваю всех оленей – своих и президентских. И в этом случае я не возмещаю ущерба президенту, ибо вина лежит не на мне. Скорее, это вина самого президента, который имеет возможность и должен – создавать в своей стране благоприятные условия жизни – для разных людей и для своих оленей».
Сегодня, как мне кажется, именно аборигены думают о жизни на Севере, именно они в первую очередь выступают в защиту природы и земли. Письмо, о котором идет речь, было написано в критической ситуации, в ответ на возмущенное письмо нефтяников, которые считают, что «освоение месторождения срывается из-за амбициозных позиций, занятых главой семьи Айваседой Ю.К.». Нефтяники вообще часто возмущаются, когда аборигены заявляют о своих законных правах, не зная или забывая о том, что по Конституции «Земля и природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории» (ст.9). А в ведении органов государственной власти находится «защита исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных этнических общностей» (ст. 72 м). К сожалению, в конфликте с нефтяниками аборигены оказываются одинокими. Власть чаще всего выступает на стороне промышленников, а в общественном мнении создается впечатление о том, что именно они содержат всю страну и уже по этому имеют здесь особые права. И перед этим натиском должны отступить и права человека и защита окружающей среды. Но разве это человеческий закон?